Месть Триединого - Страница 62

‒ Чего это... они удумали? ‒ еле ворочая языком, вопросил Портос.

Обнаженный, он выглядел великолепно: гора тугих мускулов, ни дать ни взять ‒ Геркулес.

‒ Готовят нас ... к исчезновению... в кругах пустот, ‒ с неменьшим трудом ответил Арамис.

Габлер молчал. Он ощущал какую-то неловкость перед товарищами, оттого что ему приговор немного смягчили ‒ если можно тут говорить о смягчении.

‒ В этом есть... своя прелесть, ‒ заявил Портос. И пояснил, заметив удивленные взгляды сослуживцев: ‒ А то пришлось бы... прямо в комбинезон...

Почти тут же желтоватая струя ударила в каменный пол, во все стороны полетели брызги. Габлеру вспомнился какой-то фонтан: там силач раздирал челюсти дикому зверю, и из пасти высоко вверх била вода. В данном случае струю извергал не зверь, а силач. И не воду.

‒ Ф-фу-у... ‒ с облегчением выдохнул Портос. ‒ Совсем другое... дело.

‒ Беллизу это... может не понравиться, ‒ сказал Арамис, тоже почему-то с запинкой.

‒ А пошел он... к своей матери... Отливайте, не стесняйтесь...

Габлер почувствовал, как на него неодолимой тяжелой всепоглощающей волной наваливается сонливость.

"Проснусь ли?.." ‒ проползла неповоротливая мысль.

И исчезла.

* * *

Стены огромного зала уходили в вышину и терялись в полумраке. Молчаливые фигуры в зеленых, синих и серых плащах стояли плечом к плечу, образовав круг. В центре круга возвышались над полом три черных каменных плиты на массивных столбах. Плиты были испещрены знаками Беллиза и еще какими-то символами. Габлер даже, кажется, когда-то знал их смысл, но сейчас этот смысл ускользал. Он никак не мог вспомнить... А вспомнить почему-то было очень важно. Возможно, от этого зависело его спасение.

Его повернули спиной к плите. И слева, и справа от него то же самое жрецы проделали с беззащитно голыми, как и он, Портосом и Арамисом. Из круга служителей храма выступила девушка в синем плаще. Анизателла. В руке ее был зажат короткий нож. Откуда-то вдруг подул ветер, овеяв прохладой лицо Габлера. Из-под невидимого свода донеслись какие-то невнятные голоса.

"Триединый зачитывает приговор", ‒ подумал Крис.

Низа приблизилась к нему и пристально посмотрела в глаза. Ее взгляд был холодным, и не было там ни тени жалости, ни капли сочувствия.

‒ Ты убил моего отца, ‒ мертвым голосом произнесла она, ‒ а я убью тебя. Око за око, Кристиан Конрад Габлер.

Она медленно занесла нож. Жрецы крепко держали Криса за руки.

"А как же твое обещание?" ‒ хотел спросить он, но губы его не слушались.

И тело тоже не слушалось. Иначе он попытался бы хоть что-то предпринять для собственного спасения.

Лезвие блеснуло, описало в воздухе дугу, устремляясь к его груди.

‒ Нет! ‒ все-таки в последний момент успел выкрикнуть он. ‒ Не-е-ет!

Нож вонзился почему-то не под ребра, а в нос, сразу в обе ноздри, так что боль ударила в затылок, и нестерпимо заломило виски.

‒ Ага! ‒ удовлетворенно раздалось у него над головой. ‒ З-задергался!

Крис открыл глаза и успел заметить, как чья-то рука с зажатым в пальцах тонким белым цилиндриком отдаляется от его лица.

‒ От живой воды и мертвый задергается, ‒ со смешком сказал другой голос.

"Живая вода"... Разумеется, речь шла не о сказочной жидкости ‒ так в войсках с давних времен называли нашатырь.

‒ Вставайте, граф! Рассвет уже п-полощется! ‒ вновь произнес тот же расхлябанный голос, и Габлер понял наконец, чей это голос, и от кого он слышал когда-то эти строчки про графа и про таинственную молочницу.

Гамлет Мхитарян, он же Граната, он же Принц Датский.

Именно он, согнувшись и уперев руки в колени, стоял над ним и ухмылялся пьяненькой размазанной ухмылочкой. Очень и очень довольной ухмылочкой. А незнакомый человек в ярко-желтом комбинезоне, переместившись на несколько шагов, уже присел над соседними носилками и сунул белый цилиндрик под нос еще кому-то. Этот "кто-то" дернулся и чуть ли не подпрыгнул, так что ярко-желтому пришлось придержать его за плечо.

‒ Опа! Вот и Ара очухался, ‒ повернув туда голову, прокомментировал Граната. ‒ Док, а с тем поос-сторожней... Он сдуру может и в лоб з-заехать.

Граната явно имел в виду Портоса. Тот располагался на третьих носилках, уставив в серое небо короткий мясистый нос, и был, как и Габлер с Арамисом, до подбородка прикрыт тонким белым одеялом..

‒ Вставай, Гладик, ‒ ласково сказал Принц Датский. Его слегка покачивало. ‒ Там, где танк не пройдет, файтер файтера найдет. Это я, конечно, немного пр... преувеличиваю. Эти жрецы-ссыкунцы сами вас отдали. Стоило только...

Он не успел договорить, потому что рядом взревел очнувшийся Портос:

‒ Что такое?! Что за хрень?!

Врач успокаивающе начал хлопать его по плечу, но глядел с опаской.

‒ Финиш! ‒ провозгласил Граната. ‒ Давайте, одевайтесь и собирайте мозги.

За его спиной маячили фигуры в желтых и до боли знакомых буровато-серых комбинезонах. На груди у желтых висели короткие лучевики с подствольниками. У буровато-серых лучевики были подлиннее, как и у любого эфеса. Полиция и Стафл. Да, несомненно, там стояли полицейские и файтеры.

‒ Погоди, Гамлет, ‒ сказал Крис. ‒ Дай сообразить. Дай вернуться...

Чувствовал он себя неплохо, если не считать некоторой слабости и все того же сосущего голода.

‒ Возвращайся, дорогой. ‒ Граната скорчил умильную гримасу. ‒ И будь как дома. ‒ Он распрямился, вытащил из заднего кармана серебристую фляжку, щелкнул крышкой и сделал длинный глоток. Вокруг расплылся запах коньяка "Коктебель". ‒ О-о, покатило!..